Я скучаю. Я скучаю так свирепо, что я хоть здесь напишу, а то совсем с ума сойду. Я же совсем одна осталась. По двадцать раз на день я преодолеваю искушение написать или позвонить. Некому писать. Тот человек, который прочтет мое письмо, это не тот человек, которому я написала. Он имеет его внешность и его память, но он - не тот. Все.
Мания позвонить Рите у меня прошла. Наверное, потому что это невозможно. А тут - возможно, потому и не проходит. Тут случайно узнала, что цыганский язык, по крайней мере, та его разновидность, на которой говорят русские и европейские цыгане, имеет очень много сходного с греческим. А счет до десяти - почти что один в один. Кому бы я ни сказала об этом, все удивляются, все говорят: надо же! И только один человек из всех, населяющих Землю, мог бы мне сказать: надо же! А как же "дрес, куапе, майне, фирше"? И мы бы смеялись. Эти слова имеют смысл только для нас двоих. Но я ничего не могу ему сказать. Ничего.
Чем старше ты делаешься, тем больше ценишь тех, кто помнит тебя молодым.
Но таких больше нет.